Избранное. Т.1 - Страница 104

104

Берег Динозавров. Только динозавров нет, они давно вымерли. Вместе с человеком, яйцами и цыплятами.

Земля без жизни.

Местность почти не претерпела изменений. Правда, исчез мыс, он оставил лишь едва заметный горб в серых дюнах, что простирались на восток и терялись вдали. Собственно, поэтому некогда и выбрали это место для релейной темпостанции. Меняли свое ложе океаны, вставали и опускались континенты, а Берег Динозавров оставался таким же.

Сколько миллионов лет прошло с тех пор, как работа атмосферы сгладила следы человеческой деятельности? Об этом можно было лишь гадать. Я проверил аварийные частоты, но эфир молчал по всем диапазонам.

Я уничтожил адскую машину, каннибалический механизм, пожиравший самого себя. И взрыв зашвырнул меня через все отмеченное время в дебри вечности. Но я был жив.

Я выполнил задание: нашел силу, обратившую в хаос время Новой Эры. Нашел и ликвидировал.

Карг, ничтожный сверхкалека, был жесток, но я — еще более безжалостен. Я использовал всех и вся во имя желаемой цели.

Но все же это была пиррова победа. Песчаная пустошь служила тому доказательством. Я собрал ценнейшую информацию, которая могла бы спасти ситуацию, если бы не положение вне игры. Мои знания никому не помогут. Добытым сведениям предстояло умереть со мной на сером берегу, если не удастся найти выход.

— С тобой все ясно, Рейвел, — сказал я вслух, и мой голос прозвучал потерянно и одиноко.

На берегу было холодно. Солнце казалось огромным, но уже не давало тепла. «Поглотило Меркурий», — подумал я. Продолжал ли гореть в недрах светила феникс водородной реакции? Думалось о многом. И как бы само собой пришло решение.

Теоретически идея была проста. И как бывает со всеми простыми идеями, сложность заключалась только в исполнении.

Я возбудил определенные сенсорные устройства в нервной системе и зашагал вдоль берега. Накатывался и отступал океан, жалуясь на усталость после вечного и беспокойного труда. Я понимал его как никто другой.

Место моих поисков находилось менее полумили вдоль побережья, в сотне ярдов над уровнем моря. Я долго соображал, где должна проходить линия прилива, но вспомнил о его полном отсутствии сейчас. Луна давным-давно удалилась на максимальное расстояние, превратилась в горошину на небе. Она достигла границы Роуча много миллионов лет назад, и ночи на планете Земля представляли собой в ту пору роскошное зрелище. Спутник взорвался и рассыпался в кольцо пыли, которое изогнулось величественной аркой от горизонта до горизонта.

Как нажито, так и прожито. Меня ждала работа. Пора было браться за дело и не тратить попусту энергию на сентиментальные мысли о давно обратившейся в прах возлюбленной.

Я отыскал место, прощупал почву и на глубине восемнадцати футов почувствовал след. Неплохо, учитывая затраченное время. Стекловидное углубление давным-давно превратилось в пыль, и все же земля сохранила едва различимый, местами размытый изгиб, отмечающий границу чашеобразного склона.

Восемнадцать футов: четыре песка, четырнадцать известняка. И мне придется выкопать на эту глубину колодец.

У меня были две руки, сильная спина и все время в мире. Я начал загребать пригоршнями песок.

35

Будь проблема не так примитивна, я бы с легкостью ее разрешил. Моя экипировка предусматривала средства защиты от нападения и борьбы с техническими препятствиями любой сложности. Я мог бы расправиться со сверхинтеллектом, без труда отразить атаку любого энергетического оружия. Рытье ямы относилось к совершенно иной категории.

Я начал с круга в десять футов в диаметре с центром прямо над целью. У меня ушло двое суток, чтобы расчистить пространство. Вследствие малого сползания песка мне удалось увеличить окружность до двадцати футов. Таким образом я подготовил площадку для настоящей атаки.

Полтора дня у меня ушло на первую трещину в скальных породах. Осмотрев местность, я отыскал подходящий валун и подкатил его к месту своих раскопок, чтобы использовать в качестве молота. Я поднимал его на возможную для меня высоту и с усилием бросал вниз. Песчаник от удара трескался, я выгребал осколки и повторял операцию.

На шестом ударе мой молот треснул, но стал только удобнее меньше весом и острее. Теперь мои удары были точнее и эффективнее.

К концу пятого дня я выбил в центре песчаного колодца неровную округлую выемку более фута глубиной.

К этому времени я проголодался. В темно-зеленой морской воде не было ни водорослей, ни рыб, а сама вода представляла насыщенный раствор девяноста трех элементов. Я мог пить ее малыми дозами: специальные устройства, входившие в экипировку каждого агента Пекс-Центра, ухитрялись извлечь из нее пользу. Приятного мало, но я получал возможность продержаться.

По мере продвижения вглубь высота падения валуна и эффективность его ударов возрастали, но сложнее становилось поднимать валун и выгребать осколки. На отметке в шесть футов мне пришлось прорубить в стенке колодца ступеньки. Груда осколков росла, уровень понижался. Восемь футов… десять… двенадцать… Тут я достиг более твердого слоя, и продвижение пошло черепашьими темпами. Затем пошла смесь известняка с глиной, легкая для рытья, но очень влажная. Оставалось четыре фута.

Четыре фута песчаной глины, которую приходилось вынимать по пригоршне, карабкаться вверх по десятифутовой отвесной стене, выбрасывать ее и вновь спускаться.

Вскоре я ковырялся под двумя футами воды… Три фута воды. Жижа просачивалась со всех сторон, заполняя выемку почти с той же скоростью, с какой мне удавалось выгребать ее. Но я приближался. Набрав воздуха, я нырнул в жижу и нащупал нужную мне вещь. Еще три нырка — и я достал ее. Сжал в кулаке, потом взглянул. Вероятность найти ее неповрежденной была очень мала.

104